Юрий Осипов: Пока теоретическая экономия оставалась политической экономией в ее классическом образе, т.е. наукой середины XIX века, она оставалась в некоторой заметной мере еще философической, т.е. находящейся в родстве с философией. С того же момента, как теоретическая экономия не могла и перестала называться политической экономией, она стала уже собственно "научной наукой". Тогда и появились новые названия для теоретической экономии, среди которых первенство завоевало мало что говорящее слово экономикс.

Будучи политической экономией, теоретическая экономия дала такое представление о предмете, после которого он, с одной стороны, был полностью оправдан, а с другой - не менее полно разоблачен, что не преминуло выразиться в "крутой" борьбе труда с капиталом.

Став экономиксом, стершим практически полностью социально-моральную составляющую, бытовавшую в политической экономии, теоретическая экономия создала сладкий математический миф об оптимизационном поиске максимального производительного эффекта при ограниченных производительных ресурсах, сориентированном на учет на учет неуклонно возрастающих потребностей населения.

Онаучившись, любые знания с неизбежностью самоограничиваются, что заставляет их, во-первых, рожать негативные пустые мифы, а во-вторых, впадать в противоречие с самим собою.