В отношении инертности административного аппарата многие эксперты говорили о том, что в условиях высоких цен на нефть многие проблемы могли решаться с помощью денег, которые часто тратились неэффективно, но позволяли откладывать решение стратегически важных институциональных задач.

«Стратегия-2020 не реализовалась из-за отсутствия политической воли по осуществлению предлагавшихся мер. При высоких ценах на нефть можно было вообще ничего не делать».
«Никакие решения не принимались и откладывались на потом».

Эксперты отмечали, что мышление министров существенно отличается от мышления экспертов. Министры чрезвычайно загружены текущей работой, решением текущих вопросов и не могут полноценно заниматься стратегическими вопросами.

«Министр мыслит своим временным горизонтом. Он говорит: „Вот у меня есть задание, я должен вот это сделать, не морочь мне голову своими долгосрочными проблемами“».

Трудности координации деятельности федеральных министерств и ведомств в отношениях друг с другом и с регионами: каждая из структур действует в рамках своей логики, а институт согласования этих логик отсутствует. Едва ли не единственным институтом согласования позиций является лично президент России, ресурс внимания которого ограничен.

«За реализацию такого рода документов отвечает определенное количество структур, одни слабее, другие сильнее. И вот единой позиции структур, когда писалось это все, так и не было».

«Не договорились на берегу. Формально приняли, кто-то что-то даже завизировал. Но это просто плод бюрократического выкручивания рук. Решение не является основанием для совместных действий потом. Последовательных, методичных совместных действий. Потому что в самом начале это не есть согласованная позиция. Один говорил: надо, <…> а другой говорил: да не надо, это все ерунда. В итоге договорились: ну давай запишем. Но исполнять это никто не будет. Вот эта несогласованность на берегу, она, по-моему, во многом влияет на то, что многое из того, что записано, выполняется лишь формально».

«В любом деле, в любом документе нужен определенный инструментарий для его реализации. Часто бывает так: решение у одного, а инструментарий у другого. Инструментарий-то никто не отдал, когда встал вопрос о реализации Стратегии (да и любого действия). Это такой классический пример. Вот есть Минэкономразвития, которое отвечает, например, за инновационную деятельность, и есть Министерство финансов. Но какие инструменты-то? Деньги бюджетные. И если Минэкономразвития и Минфин недоговорились на берегу, что деньги на это предусмотрены, то как Минэкономразвития может это реализовать? И регионы тоже есть, у них тоже своя позиция».

Описывая проблему несогласованности позиций министерств и регионов, некоторые эксперты говорили о необходимости создания института, обеспечивающего такую согласованность методами принуждения. Проводя аналогии с СССР, один из экспертов отметил, что Госплан и ГКНТ были в определенном смысле силовымиструктурами, стоящими над министерствами и обладающими рычагами, связанными с распределением финансовых и натуральных ресурсов. Другой эксперт провел аналогию
с развивающимися странами, сумевшими совершить экономический рывок, — Южной

Кореей, Малайзией, Китаем и другими. По его мнению, в этих государствах существуют так называемые институты развития, носящие различные имена, но стоящие над министерствами и обладающие специальным ресурсом, подобным тому, которым обладал Госплан СССР.

В настоящее время в России — это отмечали некоторые эксперты — единственным институтом, обладающим подобными полномочиями, является сам президент. Однако его возможности ограничены, поэтому реально в стране исполняются только те решения, которые находятся на его личном контроле. Такую форму контроля многие эксперты называли ручным управлением, отмечая, что точечно она может быть эффективной, но не может системно охватить весь комплекс стоящих перед Россией
проблем.

«Есть указ президента — исполняйте, и на каждой неделе будет контроль. И целый аппарат для этого есть контролирующий».
„Ребята, может, вы там договорились или не договорились, но я принял решение“. В конце концов, именно президент принимает конечные решения, но его на всех,на все решения не хватает».

«Некоторые предлагают Госплан или ГКНТ восстановить, но никто не хочет понять, что в определенном смысле они были силовыми ведомствами. У них были очень мощные рычаги воздействия».

«В СССР министерства спорили между собой, но в итоге решал Госплан. У Госплана были ресурсы и инструментарий. <…> Допустим, Минэнерго говорит: надо строить электростанцию, а Минэлектротехпром говорит: не надо. Если приняли отрицательное решение, вы хоть расшибитесь, но Госплан вместе с Госснабом цемента и металла не даст.
А если записано, что надо строить, будет вам выделен цемент, металл, рабочая сила, все что надо. То есть инструментарий для реализации принятых решений был у кого-то в руках. То же самое со Стратегией. Под большую часть пунктов нужен определенный инструментарий. А его нет».

В этом контексте, вероятно, следует рассматривать предложение Г. О. Грефа создать специальный центр реформ. Эксперты отметили, что если речь идет о создании структуры, обладающей полномочиями принуждения по отношению к министерствам и региональным администрациям, то такая мера, возможно, могла бы более эффективно проводить экономические реформы. Вместе с тем надо отметить, что это предложение требуетпроработки.

«Что такое министерство реформ? Оно должно будет договориться со всеми министерствами. Если оно будет стоять над ними, то тогда это Госплан, условно. Но тогда у него должны быть силовые функции. Если же этот министр без силового ресурса начнет мирить Минфин с Минэкономразвития, он поседеет. Они, может быть, с чем-то и согласятся, но потом все равно не выполнят».

Источник - Аналитический доклад "Анализ факторов реализации документов стратегического планирования верхнего уровня" Центра стратегических разработок - http://polit.ru/media/files/2016/12/27/ ... rategy.pdf