Одной из причин невыполнения мер Стратегии-2020 стали лоббистские группы интересов. Их специфика состоит в том, что эти группы интересов не выражают какой-либо определенной идеологии и действуют сугубо прагматически. Некоторые эксперты видят в противодействии лоббистских групп основную причину возможного невыполнения новой Стратегии.

«Другая часть мер — это те, которые политически трудны, потому что они затрагивают интересы каких-то влиятельных групп, групп интересов. И тогда, даже если решение принимается, оно потом все равно не очень проводится в жизни или через некоторое время отыгрывается обратно. Даже многие указы президента не выполняются».

«Есть одно обязательное условие: нужно, чтобы это не была чисто профессиональная разработка, нужно, чтобы была обеспечена готовность групп влияния, элитных групп принять изменения, которые предлагаются. Дело не в том, чтобы была поддержка президента. Мы видим на примере указов, что они даже формально могут не выполняться.
То есть нужно добиться поддержки этих предложений группами влияния. Иначе это новая стратегия повторит судьбу большей части Стратегии-2020».

«Единственный способ не повторить эту ситуацию — добиться поддержки элитных групп. Нужно бы быть в постоянном контакте с ними, обсуждать, что приемлемо для них, что неприемлемо, на что они готовы пойти, на что не готовы. В противном случае они все заблокируют».

Фактор лоббизма оказывает системное влияние на экономику и государство. Некоторые эксперты говорили о том, что реформистские устремления в экспертном сообществе снижаются и все более заменяются лоббистскими предложениями и запросами. Последние часто маскируются под реформистские, якобы мотивированные соображениями общественного блага.

«Сейчас реформаторский драйв как-то потерялся. Минэкономразвития занимается реформами, но каких-то новых предложений по реформам становится меньше. Все больше увлекаются созданием очередных институтов развития — при том что денег на них теперь уже тоже нет».

«В начале двухтысячных <…> программа Грефа, безусловно, была программой реформ. А потом все больше и больше стал крен в сторону институтов развития. Вопрос: а институты развития имеют больше инвестиционный характер? Ответ: они имеют преимущественно инвестиционный характер. Либо инвестиционный, либо субсидирование бизнеса и так далее».

Влияние различных групп интересов через неформальные каналы лоббирования не было должным образом уравновешено через эффективные каналы общественного участия, институты прямой и представительной демократии, призванные создать возможности для артикуляции и отстаивания общественных интересов.

Развитию общественного контроля и мониторинга действий органов исполнительной и законодательной власти в период подготовки Стратегии-2020 уделялось довольно много внимания. Но внедренные в этот период процедуры и формы общественного участия в разработке и реализации социально-экономической политики оказались по большей части малоэффективными. Их реальное функционирование во многом приобрело формальный и имитационный характер, как это, например, произошло с большинством общественных советов при федеральных органах исполнительной власти. На региональном и муниципальном уровне наглядным примером имитационно бюрократической реализации процедур общественного участия служат общественные слушания при подготовке генеральных планов и проектов стратегических документов, и механизмы общественного контроля за их практической реализацией.

Коммерческие интересы фактически более значимы, чем общественные, многие строительные проекты реализуются за счет ущемления интересов жителей путем прямого уничтожения природного капитала или изъятия общественных благ. О долгосрочном периоде никто не думает. Ряд экспертов признавались, что недостаточно учитывали институциональную среду, находились в плену иллюзий и ложных ожиданий.

«С научной точки зрения все было нормально, но предложения были нереалистичны, потому что в институциональной практике мы были к чему-то не готовы».

«Нереалистичность предложений была. Она в первую очередь происходила из того, что эксперты, которые писали эту Стратегию, не совсем понимали, с какими ограничениями связана реализация их предложений. Это ограничения не на уровне экономи-
ческих моделей, а на уровне имплементации решений, на уровне правоприменения, стимулов конкретных чиновников и так далее».

По выражению одного из экспертов, многие реформистские меры разрушают сложившуюся систему отношений, своего рода «социальную ткань». Такие меры могут ставить в тупик низовых исполнителей, которые вынуждены реализовывать их в имитационном ключе.

«Очень часто, когда мы проводим реформы, мы не учитываем ту социальную ткань, которая сложилась на местах. Это ткань сложившихся социальных отношений. Наши реформы часто игнорируют эту социальную ткань, и люди, чтобы ее сохранить, реализуют все совсем не так, как мы бы этого хотели».

«Мы можем сильно нарастить эффективность и одновременно очень здорово подорвать некоторые социальные механизмы. <…> Потому что они решали какую-то другую задачу, социальную».

Обобщая причины невыполнения (или формального, имитационного выполнения) многих положений Стратегии-2020, эксперты говорили, что новая Стратегия, скорее всего, будет выполнена примерно так же, если не будет учитывать опыт и ошибки в реализации предыдущих стратегий.

Влияние новой политической и экономической ситуации на выполнение предложений, содержащихся в Стратегии-2020, неоднозначно. С одной стороны, в новой ситуации институциональные реформы, предлагавшиеся в Стратегии-2020, стали востребованными; с другой — нужно учитывать значительно возросшие социальные и политические риски.
«Мы настаивали на увеличении инфраструктурных расходов. В Китае в свое время Дэн Сяопин провозгласил программы повышения транспортной связности страны».

«Падение цен на нефть подхлестнуло правительство реализовать некоторые решения».
«Легкие решения, которые не затрагивают ничьих интересов, были реализованы еще в начале 2000-х годов, остались только тяжелые решения. Что такое тяжелые решения? Это политически непопулярные решения».

Кроме того, в Стратегии-2020 отсутствуют некоторые важные блоки: нет упоминаний о промышленной политике в разделе о новой модели роста, недостаточно отсылок к опыту догоняющего развития других стран, к созданию институтов догоняющего развития. Также за рамками Стратегии-2020 остались вопросы экологии, градостроительства, пространственного развития, возможных отрицательных внешних эффектов экономического роста.

Источник - Аналитический доклад "Анализ факторов реализации документов стратегического планирования верхнего уровня" Центра стратегических разработок - http://polit.ru/media/files/2016/12/27/ ... rategy.pdf